Сайт - www.TK3MU.org

Заголовок - Сказка о другой тройке

Дата публикации - 2003-11-16

Автор - Баранов Александр Савельевич

[печать]

Сказка о тройке Для меня эта история началась в конце апреля 1978 года, не помню какого числа, когда я, рисуя схему для дипломного проекта, размышлял над тем, как же мне запереть транзистор. Позвонил Вася Наружный, вежливо справился о здоровье и пригласил переночевать на Хортице. Отказывать ему я не умею, а потому - сел на троллейбус номер 2, и ближе к ночи оказался под скалами в обществе Васи, П.Каморкина и юной Ирины Забигайло, студентки мединститута, с которой не был тогда знаком, но слышал много хорошего. Здесь нужно сделать небольшое отступление, потому что иначе будет непонятно, отчего я так растерялся, попав в эту компанию, и услышав то, что я от нее услышал Двумя годами ранее Паша Каморкин, мой тогдашний недосягаемый кумир, откровенно и без обид сказал, что в горы мне лучше не ходить. Поездка в альплагерь это мнение Паши Каморкина не опровергла, а последовавшее много позже счастливое десятилетие, отданное водному туризму – подтвердило. Я слышал, что группа очень достойных людей собиралась той весной с Каморкиным в «тройку», но старался знать об этом поменьше, чтобы не завидовать. Надо сказать, что тройка тогда считалась маршрутом сложным. Итак, я присаживаюсь у костра и получаю кружку чаю, Каморкин удаляется в темную ночь, как будто бы в туалет, а Вася и Ирина начинают уговаривать меня пойти с ними именно в тройку, потому что компания распалась окончательно и людей им не хватает. Я, конечно, понимаю, что говорят они глупости, потому что не знают о том, что Каморкин меня с собой не возьмет. Я решил, что нельзя ставить Каморкина в дурацкое положение и понес всякий вздор о том, что диплом на носу, и транзистор запереть нечем, и хожу я нетехнично. Так продолжалось около получаса, пока Каморкин не вернулся, видимо, решив, что так долго пропадать неприлично. Немножко послушав мои дипломно-транзисторные отмазки, он вдруг сказал, что все это неважно, что я должен с ними пойти, что все снаряжение уже готово и куплен билет на самолет на имя Миши Ревуцкого, коим я и прикинусь в аэропорту и в самолете. Сам Миша Ревуцкий в это время находился в хирургическом отделении с аппендицитом. Секунды через три я тяжело вздохнул и согласился. Сборы прошли в адском темпе. Помню, что мне многого не хватало, и я выпрашивал это многое у друзей на Хортице. Тогда, между прочим, мне открылось, что хороший человек может, глядя тебе в глаза сказать: «У меня есть, но я тебе не дам». И не стоит его за это сразу переводить в нехорошие. По планам Каморкина, мы собрались у него дома, куда в аэропорт ехали на такси. Перед вылетом мы недосчитывались одной веревки из двух необходимых, одного примуса из одного и одной каски из четырех. Осенью предыдущего года я посетил альплагерь, где новички с примусами не ходили, а несли на себе дрова. Я все пытался утешить этим Каморкина, оптимистически рисуя ему вьюки из хвороста, которые мы будем нести. Я забыл тогда, что новичков в отряде было двадцать, а нас четверо. Куда мы идем, я знал смутно, но летели в Нальчик. В Нальчике мы оказались рано утром, а автобус отправлялся вечером. На автовокзале я, желая ознакомиться с маршрутом, спросил у Каморкина, взял ли он карты. Он тут же достал колоду игральных карт и стал с Васей играть в преферанс с болваном, а мы с Забигайло пошли гулять по Нальчику, где и купили два примуса неизвестной доселе конструкции. По-моему, они назывались «Турист» и никто и с ними до тех пор не ходил. 30 апреля мы приехали в поселок, который назывался Булунгу, а первого мая – пошли. Я вспомнил, что бывал здесь раньше, когда ходил с Каморкиным и Левиным через перевал Твибер. Чувствовал я себя теперь много лучше, чем тогда, погода была замечательная, шли мы легко и быстро, но дорогу преградил человек с ружьем. Это теперь на Кавказе полно человеков с ружьями и трудно встретить человека без ружья, а тогда не было такой привычки оружием бряцать. За неимением ружья, Каморкин стал бряцать ледорубом. Человек был из КСС и хотел снять нас с маршрута за плохие лавинные шнуры, а на самом деле – хотел выпить. Спирту мы ему не дали и обострили ситуацию до предела. Убивать из ружья он нас не стал, мы обнялись и стали друг другу как братья. Технические подробности прохождения перевала Голубева я опускаю, потому что теперь они вряд ли кому-то интересны. Помню только, что встали рано, фирн был плотный, шли мы легко и ярко-оранжевые фонарики Ирины, идущей впереди меня, поднимали мое настрение и навевали ощущение беззаботного всемогущества. Перед спуском Каморкин твердо инструктировал нас: - спускаться «в три такта»: ледоруб, нога, нога - дистанция не менее 3 м (наверное), чтобы нижний успел отскочить, если верхний сорвется. И как, пройдя не более 20 метров, он крикнул что-то вроде «Делай, как я!», повернулся и, сев в желоб, умчался вниз. Когда спустились пониже попали на раскисающий снег и идти стало совсем не интересно. Дальше был перевал Адыл-Су, а перед ним – дождь, из-за которого вышли мы поздновато, понимая, что перевал сегодня, может, и не пройдем, но подойдем поближе. Снег из-за дождя был рыхлый и опасный; Каморкин легко перешел на скалы и стали мы перемещаться свободным лазанием, причем мне было очень страшно, а всем – хоть бы хны. Когда мы таким образом добрались до широкого снежного плато, за которым виднелся перевальный взлет, мне стало ясно, что Каморкин ни перед чем не остановится и поведет нас через перевал. Плато мы пересекали, тропя снег по очереди. Мужчинам – по 200 шагов, Ирине – 100. И снова, благодаря фонарикам, я чувствовал, что могу идти так сколько угодно. У меня тогда были брезентовые бахилы, которые вдохновили Каморкина на эпитет «бахилизированная пехота». Эпитет не прижился потому, что больше никто брезентовые лыжные бахилы в горы не брал. На перевале был жуткий холод и метель. Мы долго спускались, до «Зеленой гостиницы». Я плохо видел и все время удивлялся зоркости товарищей. В пути оказалось, что у меня неправильное представление о том, где упомянутая гостиница находится. Я думал, что это где-то на границе снега, где натянута проволока, а Паша все шел и шел, пока не привел нас к каким-то деревянным настилам на берегу реки. Была темная ночь. Переодеваясь, я вдруг понял, что так и не снял темных светофильтров, которые с утра были у меня на очках. Я спросил зорких товарищей, не стыдно ли им за то, что они раньше не указали мне на мою ошибку. Им было не стыдно, а смешно. Утром Вася обнаружил, что потерял веревку и потихоньку пошел ее искать. После Адыл-Су следовал перевал Ирик-Чат, до которого мы долго шли. В ущелье Ирик было продемонстрировано то, что называют схоженностью. Идущий впереди Каморкин внезапно стал снимать рюкзак. Я каким-то шестым чувством догадался зачем, и стал доставать из нагрудного кармана газету. Каморкин крикнул: «дай бумажку!». Газета уже летела в него. Ирина долго восхищалась. Было ей весело до конца дня, а вечером у нее повысилась температура, и мы надолго поселились под ледопадом. Было пасмурно и душно. Каморкин сыпал Ирине в горло стрептоцид, а она болела, иногда начиная в бреду нести всякую чушь. Всю ночь и весь следующий день. Когда до обратного вылета осталось два дня, она решила, что здорова и может идти. Мы вышли в пять утра и к следующему утру должны были быть в Верх.Баксане. В пять утра следующего дня мы, таки пришли туда, совершив 24-часовый переход. Я неотчетливо помню, что было на исходе этих 24 часов. Помню, что когда Каморкин ходил разведывать дорогу, я впадал в бессознательный ступор. Сильно хотелось пить и Паша казался человеком из железа. В конце концов мы дошли до ручья, который на рассвете оказался коровьим водопоем, и упали замертво. Дальше все было по стандарту. Автобус – Нальчик – Днепропетровск – Запорожье. Больше я ни с Каморкиным, ни с Забигайло не ходил. С Васей ездил на кавказские сборы и – несколько раз - в Крым. Когда я вспоминаю тот маршрут, появляется ощущение необыкновенного счастья, которое когда-то было и уже не вернется. Как-то рассказал об этом Ирине Забигайло, которая теперь зовется «Ирина Фьюкс, доктор остеопатии и семейный врач» и практикует в Бруклине, где нынче живу и я. Сказал, что все, мол, хорошее прошло. Она ответила: «Скажи судьбе спасибо, что у тебя хоть было это хорошее. У многих ничего подобного вообще не было». А. Баранов. при огромной поддержке В. Наружного.

URL статьи- tvorch.php?a=in&b=14