Сайт - www.TK3MU.org

Заголовок - На шаманском озере (Троепольский М.)

Дата публикации - 2004-03-31

Автор - Наружный Василий Николаевич

[печать]

"Лучшее время для лыжных путешествий по Кольскому п-ву - март-апрель. В эти месяцы ясно, солнечно"(книжка "Север") "… из-за штормового ветра на Кольской АЭС оборвался шлейф трансформатора. Сработавшая аварийная система остановила 2-й энергоблок… Радиационный фон на станции и прилегающих территориях в норме" ("Комсомольская правда. Мурманск" 21.03.03) Участники похода 1. Игнатюгин Геннадий (г.Запорожье, Украина) 2. Наружный Николай (г.Запорожье, Украина) 3. Троепольский Михаил (г.Запорожье, Украина) 4. Фишман Александр (г.Мюнхен, Германия) Лирическое отступление В нашем до омерзения южном городе отдыхают по-разному, это понятно. Но даже если говорить о категории неизлечимо больных людей, маниакально стремящихся в горы, то и здесь мы наблюдаем странность: хорошо простреливаемый Кавказ запорожцы посещают гораздо чаще, чем спокойные седые Хибины; отечественные "кошки" вонзаются главным образом в "буржуйский" лед, а на просторах русского Заполярья, увы, никто не нарезает добрыми ломтями розовое запорожское сало… Никто, кроме нас. По-хорошему сумасшедшие люди окружали меня всю мою сознательную жизнь. С ними, родимыми, и приходится "менять часы на километры". Один, волею обстоятельств западный немец, бросает благополучный Мюнхен, бизнес, жену и дочек ради того, чтобы в очередной раз отморозить уши - ненормальный человек, мы его любим. Другой, примерно с той же целью, уже который год вынужден весь февраль собирать позвоночник (как дети в садике собирают пирамидку), чтобы в марте… короче, возит по маршруту на всякий случай за собой санки-волокуши. О себе промолчу из скромности, а кроме того меня выдает манера письма. Были сомнения насчет последнего участника, сына нашего бессменного руководителя лыжных походов (все-таки эстафета поколений, отцы и дети, то-се), но с первых дней эти сомнения улетучились - парень явно не в себе. Итак, Ловозеры, траверс остатков древнего вулкана… Как минимум дважды в прошлом туда целились, но в силу разного рода причин (обратный поезд, туманы и т.д.) дальше ведущих туда перевалов дело не шло. Чтобы поломать тенденцию, на перроне Ленинградского вокзала мы хлопаем друг друга по бокам, приговаривая: "Нет, старик, первым делом в Ловозеры, а Хибины потом!" Хотелось обмануть судьбу в ближайшие 12 дней, следуя такой предполагаемой нитке маршрута (мы - компания сорокалетних мужей - давно похоронили для себя все, что связано с заявками походов, определением категорий сложности и прочей "официальной" атрибутикой, поэтому к словам "нитка маршрута" надо добавлять "предполагаемая"): Предполагаемая нитка маршрута Станция Апатиты - подъезд транспортом до пос.Коашва - выход на оз.Умбозеро в районе бывшей базы на оз.Комариное - переход Умбы в устье р.Киткуай - подъем на пер.Чивруай-Ладв по верху отрога Куфтнюн - радиалка к цирку оз.Райявр - спуск на оз.Сейдозеро по ущелью р.Чивруай - переход Сейдозера к избе егеря - подъем на северную дугу массива Ловозерских тундр (перевал между вершинами Куамдеспахк и Куйвчорр) - траверс северной дуги через вершины Куйвчорр и Эльморайок - перевал Эльморайок - радиалка к циркам Рослака - траверс центральной части подковы через вершины Кедыкварпахк, Ангвундасчорр и Сенгисчорр - перевал Сев.Тавайок - спуск к Умбе по долине р.Тавайок - переход Умбы в залив Тульилухт - река Тульйок - река Каскаснюнйок - перевал Сев.Рисчорр - баня на базе Куэльпорр - ручей Петрелиуса - пер.Крестовый - цирк Ферсмана в верховьях ручья Меридиональный - пер.Ферсмана (если слишком сложно, то пер.Вост.Арсеньева) - спуск в долину р.Малая Белая - выход на станцию Хибины - подъезд рабочим поездом до станции Апатиты (the end) Карта вин Крепкие напитки: Дуб сливовый, 50 градусов 1литр Вишневка, 2й сорт 1литр Вишневка, в/сорт 1литр (она же "Фишшнеффка") Дуб виноградный, 50 градусов 1литр Ореховые перегородки, 70 градусов 0,5литра Самогон лимонный, 75 градусов 0,5литра Золотой корень, 45 градусов 1литр Крепленые и слаборазбавленные: Вино (букет) 2литра Кое-что о принципах Мы уже не пионеры, и даже, в некотором смысле, последние из могикан. Пора обнародовать свои взгляды на лыжный туризм, так сказать, принципы, по которым ходят в прерию вышеупомянутые могикане: 1. Никуда не ходим без гитары (даже в поезд не садимся); 2. Никаких печек в зимних походах - костер или газовая горелка; 3. Накатить на грудь "с ребятами" после захода солнца - святое дело; 4. Первый шаг в неизвестность возможен, если начальный вес харчей превышает 1,1кг на одного человека. Дневник похода День нулевой, 9 марта. С приходом в группу Фишмана походы приобретают все более гастрономический характер. В марте 2002-го, в поезде по дороге в Хибины, созерцая эпический размах лесозаготовок севернее Петрозаводска, мы насыщались крупной клубникой из Страсбурга, запивая ее тонким французским вином. Ныне имеет место поедание увесистого плода манго. Непривычно, по-крайней мере, не похоже на одноименный сок, а сердцевина представляет из себя большую мохнатую косточку уже совсем неприличного вида, навевающую самые похабные ассоциации. Темный мы народ: Генька до середины процесса вообще был уверен, что ест авокадо. А может Фишман нас надул, и мы сожрали маракуйю?! Приятного Апатита!.. День первый, 10 марта. В городе-герое Апатиты 16-й скорый в 10-00. На привокзальной площади дежурят частники на легковушках, один микроавтобус. По данным беглой разведки все они просят до Коашвы (километров 45 по хорошей дороге) 600 руб. и теряют к вам интерес на отметке 500. Водила 24-й "Волги" (который в прошлом году отвез нас на ст.Хибины за 200) после раздумий интимно предлагает устроить все за 450. Однако несуразность цифры, с одной стороны, и спортивный интерес с другой гонят нас на остановку рейсовых автобусов. Кстати попадается слегка нетрезвый сталкер, коренной житель Коашвы. Под его руководством доезжаем городским автобусом №8 до магазина "Север" (6 руб), затем кировским №102 до развилки "13-й км" (8,50 + 6 за рюк), а дальше приятная динамика нарушается, и мы около часа кукуем в ожидании авт №108. Из разговора со сталкером выясняется, что тот в последний раз был на родине год назад и сам недоумевает. Видимо, какие-то рейсы отменили в праздник (8 марта перенесено на понедельник 10-е). И все-таки нам повезло: доехали за 100руб. в мягком «Икарусе» под неувядающую «Машину Времени». Шофер, молодой хороший парень, удивлялся, что нынешняя зима на зиму не похожа, и он не помнит, что когда-либо раньше в январе и феврале была плюсовая температура. Да мы и сами видели – реки вдоль дороги полностью вскрыты. Непоправимо трезвеющий коашвовец-коашвянин обещал показать кратчайший путь на Умбу, поэтому, не доезжая до рудника Восточный, мы свернули вправо, в саму Коашву, а затем мимо капитальных гаражей докатились до очистных сооружений на реке Вуоннемйок. Два часа пополудни: с этого момента на ногах участников всерьез и надолго появляются лыжи. Четверть часа шлепаем по буранному следу, слева бурлит Вуоннемйок без единого снежного мостика, пока не упираемся в заросли, за которыми речка делает коварный зигзаг вправо, отрезая нас от озера. В этом углу карты какого-то хрена красуется лыжник, очень похожий на меня, за фигурой которого имеет место белое пятно, причем лыжник нарисован возвращающимся в поселок. Решаем, что дешевле вернуться до очистных и перейти на ту сторону речки. При форсиравании Вуонемйока меня и Фишмана вторично облаяла овчарка. Густо сыплет мокрый снег... На блуждания в разливах каких-то рукавов тратим еще час и выбредаем... на Коашву. Отмечаю нехорошие ощущения в паху. Еще пару таких рейдов, и мы окажемся в Апатитах. Задним числом можно добавить, что лучше шагать прямиком до въезда на рудник – мост через Вуоннемйок со шлагбаумом и КПП (сначала контролируют, но потом пропускают), дальше по главной до первого примыкания справа, ориентир – высокая труба котельной, по этой правой дороге за территорию и далее на северо-восток. У самых крайних пустующих зданий-ангаров сваливаем в лес на ночевку. Покушали на костре. Ночью перетягивали купол, поскольку внутрь с него просто лилось (+1°С). «Все не так уж плохо»,- успокаиваю себя в спальнике. «Все не так уж сухо»,- вторит мне Саня… День второй, 11 марта. Солнышко, птички… Выходим из урбанистической зоны на северо-восток. С лысого бугра, на котором домики – заборчики, видно Умбу, это вселяет энтузиазм. Стараемся не жаться к массиву Суолайв (слева), а двигаться по безлесым проплешинам; неглубокий снег хорошо держит и через 1-10 чистого хода переходим озерцо, с которого назад видно надоевшую трубу котельной, а вперед – Умбу, за ней – входы в крайние ловозерские долины – Куфтуая и Киткуая. Еще через 50 минут чистого хода устраиваемся на берегу Умбозера, севернее о.Лебяжий, на обед. Вода – в пяти минутах назад по лыжне, в промоинах. Пока закипает чай, успевают подсохнуть спальники и шатер, раскинутые на кустах. +2°С. С обеда на лед вышли в 14-25, слева тянется длинный мыс. Озеро встречает нас подозрительным безветрием, мы разворачиваемся в шеренгу и вступаем в мировоззренческие споры, отвлекая себя от монотонности («переход Суворова через Умбу» – три (!) часа хода, раза в два шире, чем в районе Тульйока). На ходу кормлю соратников карамелью, взамен получая то горсть фундука, то черносливину. Тихо и празднично в небесах…(через сутки мы забудем что такое «безветрие» до конца похода). Хорошо бы не попутать устья Киткуая и Куфтуая, для чего держим направление чуть правее отрога между ними (Куфтнюн). «В чешуе, как жар горя, все красавцы удалые» в 18-00 выходим на брег, под железку, но речку найти не успеваем. Приходится в котлы колоть лед. Вечером хорошо сидим возле костра, пуская по кругу пол-литровую генькину кружку с подогретым вином. День третий, 12 марта. Я – «жаворонок» и вечный утренний дежурный. Кого-то по утрам нужно вытягивать из люли за ноги, а я нахожу острое наслаждение в рассветном холоде, вспышке спички под еловой «мелочью», заиндевевшей струне… Сегодня ко мне присоединился Санька, разделили обязанности. В кострище брызжет фейерверком береста, ледокол «Фишман» подает гудки в тумане – романтика!.. Вышли в 8-50, сначала на железку, по ней – вправо, ищем и находим мост. Мокрый снегопад и туман, ориентиров никаких, из всех вариантов остается только движение вверх по реке, благо, по чьей-то лыжне. Весело петляем четверть часа, потом начинается подлип (смоленые бескида пошкрябались-таки об умбо-лед) и что самое досадное – еще около часа нас несет в общем на север. Генька резонно опасается, что речку кличут Куфтуай. Расстроился, бедняга, до такой степени, что уронил саночки с шатром в этот самый Куфтуай. Саночки сразу тяжелеют на два ведра мерзлой воды, но мы ломим еще 40 минут при полном отсутствии видимости вправо вверх по крутому кустистому склону (20°-30°, до 35°), с расчетом вылезти на отрог. Скоро попадаем на перемычку в отроге выше границы леса (хорошо видную на карте). В морду дует с юго-запада и белым снегом посыпает наши легкомысленные головы. Ранний обед в палатке – надо как-то ее высушить. То ли голубое пламя газовой горелки создает уют, то ли лавинная лопата-самобранка, роскошно сервированная салом, чесноком и баварской колбаской, но в сон клонит конкретно. Однако ловить здесь нечего, подлый ветер изменил направление на противоположное и теперь рвется в тубус. В 14-15 уходим вверх, впервые в масках и очках. Идется медленно, сдувает, друг друга через 50м не видишь. Час… Справа просматривается отрог Киткнюн по ту сторону долины, слева – только ветер. Он преслеДУЕТ нас всю вторую половину дня. Еще час… Никакого намека на затишье, скорее наоборот. Где усталому путнику на корявой спине этого "Кой-хрен-вуй-чорра" согреть изможденное тело, как не в этой вот симпатичной яме - щели семь на пятнадцать метров? Слева - суровые камни, справа - мощный надув, а время 16-30. Дальше такого подарка можно и не дождаться, а не дождавшихся здесь, как правило, хоронят. Мудрее всего отрыть себе роскошную пещеру, в недрах которой за тарелкой борща вспоминать незлым тихим словом всех, кто испортил погоду на планете. На дне щели расчехляемся. Двое из нас, опытных в пещерном деле, подзадоривая друг друга возгласами типа "Пещерка будет сказочная!" вонзают лопаты в надув. Не вонзаются… У меня - титановая на коротком деревянном черенке, у Геньки - толстая нержавейка на ледорубе. 15 минут усердного копания дают полметра вглубь. Да-а, ночевать в пещере мы сможем только после того, как подвезут компрессор и пару отбойных молотков, но компрессора можно и не дождаться, а не дождавшихся здесь… (см. выше). Закладываем карьер для снежных блоков, но и здесь дело идет не быстро: нормальная с виду ножовка, дерево пилит хорошо, но местный фирн - отказывается. Ни лыжа, ни палка в него не идет, под каждую растяжку приходится с грехом пополам ножовкой вырезать дыру. Далее боремся с ледяным капроном палатки, и через 1,5 часа лагерных работ все уже внутри шатра, защищенного с ветроопасной стороны стенкой из фирно-бетона. После ужина гудение оттяжек переходит в рев, боковые пазухи забивает снегом и у каждого из нас появляется занятие на вечер. Генька курирует центральную лыжу: он всунул тряпку под носок лыжи, который продет в специальную петлю из прочной тесьмы и упирается в усиленный пятак в центре крыши. Если тряпка съедет, крышу может прорвать, и это будет главным кошмаром нынешней ночи. Утра можно и не дождаться, а не дождавшихся… (см. еще выше). Исполнил пару ритуальных песен и теперь удерживаю веревку входного тубуса, который сбесился и развязывается каждые 5 минут. Колюня периодически ловит предметы, летающие по палатке, например ботинок … или термометр. Кстати, холодает до -5°С. Санька оберегает пламя свечи от сквозняков, прямо как у Элтона Джона - "Candle on the wind". Страшно подумать, чтобы в такой ветер - и вдруг приспичило до ветру. Обсудили вспомнившуюся фразу из какого-то отчета: "… даже по ветру ходить было тяжело…", придумали ей такое логическое продолжение: "… тяжело: сильнейшая дисперсия струи, а чтобы сходить против ветра - на это не отважился никто!" и вообще много смеялись, вспоминая случаи на тему "оправиться в пургу". Не естественно много… День четвертый, 13 марта. -10°С, погода супер!!! В 9-45 являем себя миру. У нас под ногами простирается тундра, хочется благоговеть и мыслить, но приходится совмещать это с плавным набором высоты. Через 40 минут в обе стороны узкое в этом месте плато обрывается вниз суровыми бастионами, все это великолепие увенчано вполне «взрослыми» надувами. Подъем стал круче (10°-15°). Одолев его (»1км), выходим собственно на плато г.Маннепахк. Если двигаться вдоль правого контрфорса, то примерно в том месте, где на карте стоит условный значок «выдающиеся скалы выс.3м», установлен обелиск семерым погбшим в 1973г. туристам («в борьбе со стихией»). Здесь Санька ощущает странную легкость ходьбы: вместо «жучки» (запасная лыжа) сзади у него – обрывок веревки. Однако потерянная «в борьбе со стихией» жучка быстро находится, мы неудержимо рулим по плато, и уже начинаем спуск на перевал. Тут начинается прошлогодняя фигня, когда из шести перевалов пять мы проходили в непроницаемом тумане. Очень резко – как-будто опустили занавес – пропала видимость, успели разве что засечь направление на предполагаемый вход в наше ущелье. Едем вслепую, стараясь не выпускать друг друга из виду. Полдень. В спину дует порывистый ветер. Из молока навстречу периодически выплывают грозного вида чемоданы, оказывающиеся с близи мелкими булыжниками. Какая к черту радиалка, какой Райявр?! Чуть впереди Генька вдруг тормозит плугом и яростно нам жестикулирует «все назад!». Его волокуши вместе с хозяином балансируют на краю огромного надува, под которым – вертикальная стена. Это что-то новое: обычно Геня красиво летит вниз головой, трассой падения указывая, какие именно места лучше обойти. Как говорится, все на этой земле тяготеет к падению… Возвращаемся назад по краю обнаруженной пропасти и легко находим точку спуска. В тумане он кажется чуть ли не отрицательным обрывом, на поверку же все гораздо скромнее. Спуск без лыж, редко где проваливаешься по колено. Западный ветер становится шквальным. После заметного поворота ущелья влево, оно становится шире и положе. Пробуем ехать на лыжах и с этого момента начинаются неприятности. На фирне скользко. Ураганный ветер разносит группу по склону, выдувая душу – счастье, что он еще в спину! Тем не менее темп движения группы резко замедляется. Управлять лыжами крайне трудно, поэтому наша молодежь – Колюня и Санька – часто падают и отстают. В какой-то момент я слышу позади себя два коротких вопля. Разворачиваюсь и пробую подойти к упавшему, хотя даже просто дышать, стоя лицом к ветру, тяжело. Минут через десять подбираюсь к Колюне: говорит, что-то с коленом и голеностопом. С трудом встает на правую ногу. Саня чуть выше по склону уже долго стоит, околевая на ветру – видно, что он совершает какие-то бессмысленные манипуляции с лыжным креплением, однако бодро машет нам, мол, езжайте. Ору сквозь ураганный грохот Колюне (а может – себе), что хоть на одной ноге, но надо по-любому сваливать в лес, иначе нам п…ц. Начинаем героически линять вниз, где нас встречает Генюха: он уехал вперед раньше и страдал от мысли, что потерял группу в этой свистопляске. Вокруг сначала кусты, потом березовый лес и всем, кроме Колюни, становится легче. Кошмарные условия спуска помешали насладиться величием ущелья Чивруая: слева по ходу вздымается красивейшая стена каньона – симфония льда и камня! Постепенно входим в хороший еловый лес, где ветер разочарованно стихает. -5°С. Чивруай течет как-то путанно, рукавами, мужики ушли вперед. Иду по следу, кто-то из них три раза подряд проваливается в водичку, так, неглубоко, по щиколотку. Догоняю, спрашиваю - кто? Саня довольно смеется: "Угадай с трех раз!", поскольку обладает свойством уходить даже под двухметровый лед… На Приполярном при -20°С он проваливался во все реки, по которым мы двигались хоть какое-то время, вне зависимости от того, шел ли он первым, вторым или последним. В 16-30 принимаемся за исполнение ежевечернего ритуала - поиск места для лагеря и его обустройство. Сегодня к ритуалу добавляется врачебный консилиум. Устанавливается отсутствие открытых переломов ноги участника, после колебаний исключается вероятность вывиха и наконец ставится диагноз «наверно, растяжение связок». Больные места перед сном смазываются специальными мазями… День пятый, 14 марта. Солнечное утро в 150км к северу от Полярного круга, +4,7°С. С утра ноги участников снова были пересчитаны, причем здоровых оказалось всего семь. Восьмая явно требует отдыха. Остальные требуют отдыха активного и продолжения банкета. Гадание на топографических картах подсказывает вариант. На берегу Сейды, под горой Куамдеспахк стоит пост егеря и, судя по всему, этот добрый человек за умеренную плату приютит охромевшего Колюню дня на три. Нога с божьей помощью перестанет баловаться, а мы за это время замкнем ловозерскую подкову. «Я ему буду дрова колоть… я ему буду рыбу есть…»,- утешает сам себя Коля, раздавая свою долю снаряжа и продуктов. Тронулись. Долина Чивруая расширяется, но все еще сильно всхолмлена, Коле приходится несладко. Снег не глубокий, глубина тропежки не более 10см, но весь кайф портит жестокий подлип, идем медленно. Стоп! Уже никуда не идем - я умудряюсь на ровном месте поломать лыжу. Пополам, под грузовой платформой! Новая была, всего три похода… Даже ежу понятно, что болты, шурупы, клей и прочий ремонт в данном случае – мертвому припарка, но мудрость наша велика, ибо мы таскаем «жучку». Переставить крепление - и все дела!.. Чтобы проверить кусок деревяшки, борющийся за звание «моей правой лыжи», иду вниз по течению, по лыжне Фишмана, когда из лесу появляется сам и скромно утверждает, что был на берегу Сейдозера и даже видел пост егеря на той стороне. Я ему не верю – он большой шутник. Однако вскоре уже вся группа выкатывается на голое зеркало Сейды. Жаркий полдень, солнце плавит лед… Вокруг сверкающим кольцом – горы, которые снились. Панорамируем чашу сказочного озера и крутим дули в сторону ущелья Чивруай. Далее все, в том числе и Колюня, обнаруживают … резвость хода в направлении будущего лазарета. По мере того, как домик рос у нас на глазах, росло и разочарование. Изба, стоящая в таких удивительно красивых местах, увы, сейчас необитаема и элементарно разграблена вандалами от туризма. Разломанная крыша, ни дверей, ни окон, ни внутреннего простенка, разделявшего когда-то две комнаты. Повсюду разбросаны останки ржавых кроватей… Мерзость запустения. Только неподалеку стоит вполне годный балок с печкой, оборудованный под баньку. Вода - разве что под метровым слоем льда, не додолбишься. Приходится на ходу менять планы. На восток, в сторону губы Ловозера, тянутся буранки – это путь нашего отступления на случай, если Колина лапа не придет в норму. А пока требуется красивое место с водой для многодневной стоянки, ведь, по всей видимости, мы в плену у шаманского Сейдъявра. Если стоишь к нему задом, а к избе – передом, то в искомое место можно попасть, двигаясь минут 20 на северо-запад (не сразу в чащу леса, а забирая левее) сначала полосой леса, потом западными окрестностями озера Щучье почти до входа в долину между г.Куамдеспахк (Гора Шаманского Бубна) и отрогом Куэлнюн. Здесь все, что нужно для счастья: густой еловый лес, брусничные поляны, карликовые пальмы (багульник) и ванны для купания. Решено - завтра оставляем Колю в этом оазисе на излечение, а сами, с позволения стихий, до вечера уходим в радиалку (на ночевки придется возвращаться, потому как палатку пополам не разорвешь). Купание красного коня (байка) Короче, лагерь вышел толковый: дорожки в отхожее место и к водопою, амфитеатр вокруг костра и все такое. Нерастраченная за день энергия все не давали Саньке покоя, он приставал ко всем "пошли купаться!" Что важно, на абсолютно трезвую голову, т.к. разливать еще не начали. Уговорить удалось меня, а Гена все крутил пальцем у виска в том смысле, что добровольные водные процедуры в это время года на Кольском - признак глубокого психического нездоровья участвующих. Взяли мыло и полотенца, выходим на пляж. Сзади крадется Гена с фотоаппаратом, папарацци хренов. Мест, где можно совершить омовение, два: одно в устье речки (там камушки на дне, но узковато, хочется простора), другое - чуть дальше, где широкий разлив и солнышко (мелководье, с виду по колено не будет). Раздеваемся. Я говорю, что, мол, перед погружением надо разогреться, и убегаю в чем мама родила по проталинам. Вдруг за спиной - вопль, практически звериный. Автор вопля - почему-то Гена - уже по грудь (!) в "ванне", лезет назад, в горячке ломая прибрежный лед. Следующая фаза: красавец, весь в какой-то коричневой муляке, растопырив руки несется по тундре к устью, где дно - надежное и каменистое. В лучах заходящего солнца - очень красиво. Следующая фаза: по колено в реке, "красный конь" Геннадий Владимирович плещет на себя передними копытами чистую, но студеную воду, смывая грязь - с пуза и ниже. Я помогаю сзади - со спины и ниже. И этот камикадзе крутил пальцем у виска! Спасибо ему, конечно, ведь на его месте должны были быть мы (вернее, он - ни с того ни с сего - оказался на нашем). Кода: мы благополучно выкупались на камушках и теперь принимаем внутрь профилактическую дозу самогона (страдалец - двойную). Все ржут как лошади, все чисты и невинны, только от одного из нас пованивает тиной… День шестой, 15 марта. ККК – это не то, о чем вы подумали. Это простой, не имеющий ничего общего с притеснением негров в Америке вопрос: «Коля, как колено?» Вопрошаемый, хорошо позавтракав, восседает на спальнике в позе шедевра современной скульптуры «мальчик, засовывающий себе занозу, чтобы не служить в армии». На ногу наступать, говорит, еще рано, буду лагерь сторожить. Хотя угроза гангрены и ампутации уже миновала. В прошлом году у нашего новичка из Франции, Филиппа, на второй день в личных вещах обнаружились следующие предметы: увесистый сборник русской поэзии «серебрянного века», гроссбух домашнего формата для дорожных впечатлений и толстенная Библия, все в добротных твердых переплетах. Шел он поначалу тяжело, а по вечерам боролся с лишним весом. Первым в костер пошел гроссбух, почти целиком. Следом – какие-то детали гардероба и косметики. Но когда несчастный с отсутствующим видом начал перелистывать Святое Писание, мы заорали: «Только не Библию, Филипп!!!»… Я об этом вспомнил глядючи на роман Паоло Коэльо, стопку писчей бумаги и ручку, появившиеся из Колиного рюка. Задумал скоротать одиночество за сочинением на тему «как я провел весенние каникулы». Ну и правильно, мемуары лучше писать смолоду, на свежую память, лишь бы к пяти встретил нас обледенелых горячим чаем. Планировали просто обойти вокруг озера, погодка с утра паршивенькая, а на месте сидеть как-то не спортивно. Лед присыпало снежной крошкой, катить по ней легко и приятно. Горы, снег, воздух… все как пять тысяч лет назад (мамонты еще не вымерли, но уже сильно болели). Прошли мимо острова – светло стало, солнечно. Прошли еще чуток, поозирались: вершины вроде чистые, в организме - некая пернатость, в смысле тяга в небо. А не посетить ли массив Эльморайок?.. До поросших кустарниковыми деревьями цирков южного склона г.Куйвчорр поднимались по сказочно красивому лесу, в котором все оживало прикосновеньем света – золотого пуха. Объевшись этим золотым светом, я вспоминал далекую таймырскую родину и двигался с удивительной легкостью аборигена (мои дневниковые записи 6-го дня обрывочны, значит, был я тогда исполнен счастливого бездумия). Из цирков надо рулить по пересеченке в самое левое русло, сначала дно его в частоколе то ли ольхи, то ли осины, выше исток Куклухтнюнуая - просто голый желоб с коротким взлетом (30°) в конце. Подходим. Слева идти легче, но нависает плохой карниз. Приходится снимать лыжи и облазить справа, проваливаясь по самые помидоры. Дальше выполаживается, но задуло в морду. Долго добросовестно бредем вверх, по колено в несущейся навстречу поземке, причем я испытываю острый кайф. 14-00. Перевал какой-то условный, громадные снежные поля, с которых уже ничего, кроме тех же полей не видно. Наш Эльморайок внезапно затянуло чернотой и всю эту черноту несет в нашу сторону. Твою дивизию!.. Генька простыми словами говорит, что восхождение отменяется и надо срочно рулить до отрога Кэулнюн, пока не накрыло и мы хоть что-то видим (в непогоду легко заблудиться на этих футбольных полях). Напуганные, дружно бежим от серого и ужасного, успеваем проскочить по вехам двуглавую г.Куйвчорр и подкатиться за отрог Кэулнюн, к месту спуска (в литературе - пер.Куамдеспахк). Едем вниз, до старой деревянной постройки неясного назначения, стараясь не налетать на камни. Нестись вниз по всяким кулуарам и желобам - мое любимое занятие. Приятное слаломирование до густого леса, поблуждав по которому, весело выкатываемся в лагерь в 16-00. День седьмой, 16 марта. Качественный самогон по целебным свойствам приближается к качественному мумию. Больной просто рвется в бой. Как говорится, если вы заболели и уже чувствуете алкогольную зависимость - к врачам обращаться не стоит. Обратитесь к друзьям. Сегодняшний день покажет, насколько мобильна группа, что, в свою очередь, позволит строить планы на оставшийся срок. В нашей ситуации очень логично и дальше применять тактику радиальных выходов, но базовый лагерь перенести в район слияния Мурнуая и Эльморайока. Оттуда удобно ходить на верха, а под финал - сваливать в Ревду. Один длиннющий переход (два с четвертью часа) до западной оконечности озера. Колина нога по ровному ведет себя неплохо. Рыщем аки волки по прибрежному лесу в поисках хорошего места, но все вокруг кажется голым и недостаточно защищенным от ветра (фактор определяющий в этом сезоне ураганов). К тому же мы попали на левую (орографически) сторону Эльморайока, который здесь вскрыт на всем протяжении без намеков на переправу. Озверевший начальник гонит назад на озеро в обход Эльморайока, а народ израилев ропщет, хором обзывает его каннибалом (но идет, конечно). Группа в ее нынешнем составе имеет склонность к структуральной лингвистике и не может не играть словами. В этом смысле слово "каннибал" очень богатое: от вульгарного "ты нас уже заканнибал!" до зоофилического "конь-ибал" легко застрять в каббалистических лабиринтах (кобылестических? Кобылексических? как-баллистических? как бы лексических?). Тьфу, блин, лучше по лесу ходить! Вот незамерзающая лагуна при впадении Эльморайока в Сейду. Вот густой еловый лес. Места хожены, видим две или три вчерашние лыжни. Разбредаемся в поисках площадки для жилья на ближайшие три ночи. Требования жесткие: чтобы не вставая от костра правой рукой можно было пошарить в палатке, а левой набрать воды из проруби. Вечером в теплой обстановке выпивается половина бара, в программе также хоровое исполнение шлягеров. Шаманы маскируют свое присутствие. День восьмой, 17 марта. Все крепкие напитки перед походом перелиты в пластиковые бутылки, пустеющая тара сжигается в кострищах, все культурно… Утренняя ревизия выявила, что источники горькой иссякают. Кому-то пришла в голову идея напихать через горлышко в чистый самогон чернослива, вечером уже снимем пробу! Вообще, это интересная тема: "Вечерняя доза как стимул и побудительный мотив героики дня". Тихо и ясно было в природе в 6 утра. Спустя два часа по законам жанра вся эта гармония накрывается медным тазом. Оставляем в лагере записку стандартного содержания: "Сегодня, 17 марта, группа из Запорожья ушла в радиальный выход на г.Ангвундасчорр. Просьба лагерь не разорять (а то по лыжне догоним!), наше сало все-равно не найдете". Выходим в 9-15 при 0°С и чудовищном подлипе. Удаляясь от слив в самогоне, проходим редколесье и втягиваемся в долину р.Эльморайок. Нас провожает исполинский истукан Куйвы. За густым снегопадом мерещится его злорадная ухмылка. Двигаться по руслу было бы проще, но бортов долины не видно - чтоб не пропустить поворот на Чинглусуай, скребемся вдоль левого склона. Ветер осатанел, слепит и сечет без устали плеткой-семихвосткой! Погода хуже и хуже. Вот он, поворот. Все вокруг рушится в бездну, но мы медленно отвоевываем пространство (в надежде, что ситуация в атмосфере переломится). Снежные заряды стали чаще. Рвет одежду уже не ветер, а свора бешеных собак, а мы еще не дошли до границы леса. Сегодня нам не светит… Что называется - не Суай свою Чинглу, а лучше иди и проверь, как там чувствуют себя сливы. На 8-килограммовых лыжах, как клоуны, входим в родной лагерь в 15-00. Сало на месте. Всех пробило на заготовку дров. Когда штабель вырастает в рост человека, рассаживаемся вокруг костра на обед, плавно переходящий в ужин. T=+1°С, сверху посыпает крупой, западный ветер хозяйничает даже здесь, на лесной полянке, превращая елки в моталки. Присутствие древних духов ощущается так реально, что кто-то предлагает налить и им тоже. Но Несущий Спиртное не поддается на уговоры и вводит мораторий на горькую: "Не заработали!" Фишман требует сливы назад. В общем, не удается задобрить ни духов, ни начальника. Мстительные духи в долгу не остаются. Теперь до конца похода не петь нам тех песен, в тексте которых есть упоминание о ветре - упомянутый срывается с цепи. Во всех песнях слово "ветер" в директивном порядке заменяется на словосочетание "сливы в самогоне". … Склоны Маннепахка, под которыми стоим, не просматриваются, прогнозы на завтра тоже самые размытые. Время пока есть, дня три: вся подлива в том, чтоб ублажить упрямых шаманов, засевших на перевалах - может, все-таки налить им нашего запорожского, под сальцо? А если без мистики, то надо просто "ломать фишку" и завтра пробовать туда же. Только вот лыжики просмолим… День девятый, 18 марта. -5°С, тихо. В 9-20 дома остается очередная записка с просьбой не разорять лагерь на 24-х языках… Оказывается, бастионы Чинглусуая по грандиозости не уступают чивруайской стене. Эх, сюда бы фотохудожника, это ж РЕРИХнуться можно!! … У скатившегося к ручью исполинского камня, далеко за границей леса, мужики оставляют лыжи. Для меня же обратный спуск без лыж не в радость, поэтому лыжи беру с собой. Вот и старый знакомый, ветерок западный, посевает белым. Горы сразу нахохлились, и небо давит на плечи. После слияния двух истоков Чинглусуая двигаемся по орографически левому, как советует описание. В 13-00 без особых хлопот вышли на плато. Густой туман (спасибо шаманам), видны только камни, торчащие метрах в 50-ти. Посидели полчаса, может распогодится, погрызли орехи. Разведчик прошел на юго-запад, пока остальные не растворились в молоке (а кофейку бы сейчас растворимого!). Не-а, в таких условиях идти на гору бессмысленно: легко промахнуться и потом до-о-олго искать свои лыжи, как в 98-м на Пайере. Линяем вниз, взяв с Гены обещание не запирать вечером винные погреба. А до погребов катиться было просто в удовольствие - без груза за спиной и глаза как-то шире открываются. В нижнем течении Эльморайок, в мифологии зайцев - рай, куда переселяются души умерших сородичей. "В темно-синем лесу, где трепещут осины" не просто много следов - тут все затоптано! Волосы встают дыбом, когда представишь, как по ночам эти звери собираются в стада и КОСЯТ. Зимой с трын-травой напряженка, поэтому косят ольховые заросли. Каменное зеркало Куйвы снова корчит нам рожи, как бы говоря: "Куй вы отсюда выберетесь, ребята…" Из вечерних тостов: "За нашу неуспокоенность. За то, что не дает нам сидеть на одном месте. Короче, за шило в заднице!" Душевно посидели, хотя весь вечер …нас поливало д-о-ж-д-е-м!!! И бомбардировало градом. А ветра мы уже не замечали, хотя он расчесывал толстенные деревья, будто волосы на голове, требуя жертвоприношений. Как записано в "Откровении": "И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои; и небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих…" Все приметы сходятся, не хватает только четырех всадников на снегоходах. Мы честно "ломали фишку", но в создавшихся условиях в Ревду через перевал можно и не попасть. Зато есть пока два дня для вдумчивой ходьбы (40км вокруг гор) и день, чтобы из пос.Ловозеро добраться в Апатиты. Гадать тут нечего, а надо шевелить фигурой, пока смоквами не завалило. День десятый, 19 марта. Пасмурно. По лесу шныряет старый знакомый, настырный западный ветрище. Перевалы закрыты, тени умерших шаманов гонят засидевшихся гостей восвояси. Два дня, два озера… И не без сюрпризов. После вялых утренних сборов по привычке засек время – 11-00. А когда пришел в себя на противоположном берегу, часы показывали… 12!!! Десять км, ВСЕ озеро – за ОДИН час! Сдается мне, запорожцы были единственным развлечением саамских колдунов, организовавших нам Попутный Ветер. Если бы не тормозить, не ждать и не высматривать в бешенстве снежных струй упавших, вписались бы аккурат в 20 минут. По ощущениям, на некоторых участках разгоняло до 80 км/ч вместе с рюком и санками! Грохот окантованных лыж, удары ветра в спину, орем как сумасшедшие от переизбытка чувств, а мимо М Е Л Ь К А Ю Т берега… Да-а… Отдышались немножко в балке «егеря», поели вяленых на буржуйском солнце груш. Саня и Коля рассказывают, что тормозить телом о шершавый лед – это очень больно, и демонстрируют, чем тормозилось. Лыжники-профессионалы выражают свои соболезнования родным и близким тормозивших. Кстати, на ближайшей возвышенности в 1998 году местные миссионеры установили двухметровый крест (для изгнания темных сил с озера?). Так вот: сразу после этого случилось здесь землетрясение, а ныне нет следов креста православного… Не понравилась идея шаманам. На полпути между Сейдой и Ловозером вылетает навстречу буранщик на импортном снегоходе: горящая фара во лбу, рев мощного мотора, брызги во все стороны, сам в пуховом комбезе и защитных очках. Первая фраза первого живого человека за 10 дней дословно звучит так: - Ну и сколько вас можно ждать?! Теряем дар речи, а органами слуха улавливаем, что зовут буранщика Саша, вообще он руководит турбазой "Саамская деревня" на ловозерском острове Еловый, а в данный момент ищет московскую группу, 13чел., у которых сегодня поезд. Приглашает ночевать, мы, разумеется, обещаем зайти. Хотя никаких москвичей нет и в помине, Саша уносится обыскивать Сейдозеро, а мы - наоборот, изучать Ловозеро. В 14-00 набредаем на домик, чуть западнее мыса Арнерк: двойные стекла, нары из струганного дерева, котел, пила (домик Фомина из Ревды с надписью "зоотехник" на двери). Еще через час - уже жилая избушка. Ее хозяин, дядя Слава, приглашает нас на кипяток. Рыбачит сетью, говорит, лед на озере толще метра. Дед его и дядька еще Ферсмана по перевалам водили, а как стал академик врагом народа, проводников-лопарей нашли и на всякий случай расстреляли… Далеко до острова Еловый, и ходовой день сегодня - не второпях проглоченная булка: длинный, емкий. Опять метелью сносит нас по льду, только ветер теперь встречный - чтоб хоть как-то двигаться вперед, приходится снять лыжи и тянуть их за собой на реп-шнуре. Три часа вдумчивой ходьбы от избы дяди Славы до базы "Саамская деревня" - по льду, по тундре (на участках, где буранный след срезает вдающиеся в озеро полуострова-наволоки). Зато уж хозяева острова, Саша и его помощник Дима, встретили по-царски, как дорогих гостей. Судите сами: в архитектурном ансамбле "деревни" главное место занимает гостевой зал - стилизованная вежа. От толстых березовых чурбачков, пылающих в очаге в центре зала, растекается тепло и удивительный аромат. Пол устлан шкурами убиенных оленей. На прочном деревянном столе - канделябры, свечи и салфетки. Есть от чего тронуться умом человеку, привыкшему сушить носки на животе под свитером! Остальная "деревня" - это три действующих чума (кувоксы, для буржуев-"экстремальщиков"), баня, два (!!) сортира, между прочим, с розовой туалетной бумагой. Большой хоз.блок с нормальной газовой плитой, снегоходы, нарты, сторожевая собака Спайк. В пяти километрах, под горами, мирно пасется маленькое оленье стадо (ездовые). В 12-ти км, в поселке - остальная часть фирмы "Ловозерские приключения". Саша по японской рации связывается с женой Ольгой и заказывает мусорные пакеты - кончились. До нас здесь "экстримальничали" норвеги, штатовцы, питерцы да москвичи, после тоже будет масса народа, но программа на сегодня - порционное украинское сало, последние капли горилки и очень качественная имитация пения. Общий язык находим быстро, пара песен в бля-мажоре, пара анекдотов на саамскую тему: - Пописал - поставь струйку в угол! - Дети, нельзя есть желтый снег за чумом, он невкусный… … Нам некуда больше спешить, и Димино предложение навестить поутру оленей проходит в первом чтении. Кстати, по словам Димы, местные рыбаки-охотники на "Буранах" ходят аж на Баренцуху (Баренцево море). День одиннадцатый, 20 марта После завтрака начинающих оленеводов усаживают в нарты, впряженные в «Буран». Весело летим по озеру, ныряем в лес и вот тут совершенно неожиданно оказывается, что у нас на четверых восемь локтей и еще столько же коленей. Все это богатство надо беречь от проносящихся мимо стволов и веток, и лучше, конечно, ехать локтями и коленями внутрь. Из пяти оленей только один на воле – вожак. Этот ест хлеб с руки, остальные пасутся на длинной привязи. Подлива в том, что за пару дней животинка успевает уничтожить весь ягель, до которого позволяет дотянуться веревка. Потом олешка перевязывают на свежее место. Вот здесь и начинается северное родео: животные пугливы до крайности, но по ходу дела могут и череп копытом раскроить. Порой олень, чуя, что его отвязали, так рвется на свободу, что волочит Дмитрия за собой по сугробам. Наконец изрядно потрепанный Дима дарит гостям уникальную возможность почувствовать себя лопарями, и даже где-то эскимосами: последний не перевязанный олешек – самый молодой и дикий. Наваливаемся на него втроем, несколько раз чуть не получаем копытом в морду, но в итоге – полная победа. Бедняга валится в снег, в глазах - тоска и ожиданье смерти. Гена помогает ему засунуть вывалившийся язык, я – подобрать задние ноги. Экскурсия закончена. Расстояние до поселка преодолеваем за два перехода при встречном ветре, как и вчера. Время от времени мимо проносятся веселые люди на снегоходах – настоящая «буранштрассе». По дороге встречаем Сашу – транспортирует на базу питерцев. Тепло прощаемся. В 4-х км от поселка на берегу стоит геофизическая обсерватория. Вскоре «буранштрассе» выводит на нормальное шоссе с километровыми столбами и дорожными знаками. Перед въездом в поселок Ловозеро, слева – река, по берегам которой тянутся сотни лодочных боксов. Ровно в 15-00 капроновая нить похода обрывается. Первый магазин. Первый небоскреб. Первая куча мусора. Жаль… В Ловозере есть пятизвездочный «Хилтон»: школа-интернат по ул.Советской, в нем тепло и уютно, в нем на ужин сами себя кормим домашними пельменями со сметаной. Охлажденное пиво – без ограничений. День двенадцатый, 21 марта. Последний Первый автобус в Оленегорск (через Ревду) в 5 утра, мы на такой героизм не способны. Все батареи отопления в кабинете НВП завалены носками, чунями, бахилами и прочим барахлом - хорошо просушенным, кстати. Пытаемся упорядочить этот хаос, попутно поедая сыр, кофе и булочки(!) с маслом (!). Успели замести следы пребывания к 8-30, когда зашел с виду мирный дядька, даром что военрук. Говорит, 19 марта (когда нас несло по Сейде) ветром перевернуло баржу в Мурманске, в Ловозере с крыш срывало шифер и рвало линии электропередач. Возле остановки, где мы ждали автобус на Ревду (9-15), водила микроавтобуса попросил до Оленегорска 150р. с человека (80км). Договариваться мы умеем, так что поехали за 125р. Через час - на ж/д вокзале, надо где-то бросить лыжи-рюки, дабы исполнить обязательный ритуал посещения бани (благо, время есть: электрички отменены, но в 15-20 до Апатит ходит рабочий поезд). В багажном отделении оленегорского вокзала сидят крохоборы, просят за хранение какую-то жуткую сумму, но договариваться мы умеем, поэтому оставляем вещи в вагончике путейцев - бесплатно. Баня в городе одна, сегодня у них - женский день, но договариваться мы умеем, и… Нет, моемся не вместе с прелестными оленегорками и вообще не в бане, а в бассейне по ул.Строителей (есть там душевые). Само собой, бесплатно. Из наблюдений: напротив бассейна на площади бьют фонтаны (зимой!!), а соленые огурцы в овощных - дороже бананов. Что выпало в осадок Много выпито и спето. Не съедена ни одна таблетка из аптеки. Мы пропитались костровым духом, вместе увидели и пережили немало нового, даже в мистическом плане. Не знаю - как кому - а для меня мартовское Ловозерье останется в памяти порывом свежего ветра, из тех, что срывают двери с петель, ломают графики и дуют в походные трубы… Автор - М.Троепольский

URL статьи- tvorch.php?a=in&b=22